Весна в этом году сорвалась с цепи и, как бешенный пес, помчалась по Сибири. Ломала лед на реках, роняла мосты, размывала дороги, заливала поля и огороды. Лучезарно сверкала игривой голубизной небес, хмурилась серыми тучами и поливала без того прокисшую от половодья и талых вод землю. Сыпала мокрым снегом, пугала прилежных огородников и дачников возвращением холодов и заморозков.
Сроки весенней охоты в Западной Сибири, не смотря на природные катаклизмы, не перенесли и охотники дружно начали готовиться к открытию охоты.
Я уже давно освоил цепь озер не далеко от своего поселка. Когда-то здесь брали грунт для строительства железнодорожной станции. Со временем котлованы заполнились водой, затянуло рогозом, по берегам выросли ивы и березы, быстро развелись неистребимые ничем караси, появилась ондатра, а озера облюбовали водоплавающие птицы. С ранней весны до поздней осени здесь можно было наблюдать гусей, уток, куликов. Прилетали белоснежные лебеди и цапли. По берегам встречались серые куропатки. Зимой их можно было встретить на пересохших озерах, где эти красивые птицы кормились донными отложениями зеленых водорослей, разрывали неглубокий снег, оставляя крестики своих следов на белой книге.
С вечера пятницы последней недели апреля я уложил в рюкзак патронташ с патронами заряженными дробью тройкой и пятеркой. Набор манков и чучела уток. Я их изготавливаю из строительной пены. Окрашиваю по своему разумению, чтобы приблизительно были похожи на кряковых, серых уток и шилохвостей. Легкие в переноске и недорогие в изготовлении, я прячу на месте охоты. Когда ты сам изготавливаешь чучела, манки на уток и гусей, маскхалат из старой сети и травы, приспособления для рыбалки, колдуешь вечерами над зарядами и собираешь патроны для охоты, читаешь охотничью литературу, пытаясь узнать названия птиц, растений и животных, это оживляет твой промысел.
Наше озеро, где мы охотились уже несколько сезонов, я назвал «круглым». Оно имело почти правильный овал, редкие заросли ивняка и березы по берегу и лишь в одном месте была мелководная заводь. В ней я в своих броднях расставлял чучела и доставал битых уток, если моя Сильва отказывалась лезть в воду, что случалось крайне редко. В прибрежных кустах мною был давно сооружен каркас шалаша для засидки. Мне оставалось только закрыть боковины сухой прошлогодней травой, что я и сделал для маскировки, когда пришли на место. Внутри расстелил коврик, разобрал рюкзак. Угостил свою помощницу, попил чаю, сдобренного веточками смородины для вкуса и запаха. Собрал свое верное ружье ИЖ-43. Зарядил правый ствол «пятеркой», а левый чок «тройкой» для дальнего выстрела, проверил сектора обстрела, удобно устроился и, изредка покрякивая манком, стал ждать.
Весеннее солнце показалось на горизонте. Неторопливо вышла на пленэр, слегка прикоснулось своей волшебной кистью и окрасило нежной золотистой пастелью деревья и озерную гладь, явив миру свежесть обновленного дня. Такую картину не нарисует даже самый гениальный художник - это может создать только сам творец, который пока терпит неразумное дитя свое, печально наблюдая сверху за нашим «зловещим праздником бытия» - как сказал русский поэт Николай Рубцов. А нам остается только восхищаться, носить в себе эту красоту и стараться не гадить в своем доме – другого у нас нет и наверное не будет.
Шум крыльев нарушил эту идиллию весеннего утра. Коротко жвякнув, недоверчиво на середину озера сел красавец и завидный жених – крякаш. Его что – то насторожило: может крашеные утки были не в его вкусе, или шалаш показался подозрительным - он взмахнул крыльями, почти вертикально взмыл в вверх, недовольно крякнул и исчез за деревьями.
Мы с Сильвой переглянулись без огорчения. Кавалера долго ждать не пришлось – очередной пернатый ухажер нагло свалился с небес к своим нарисованным куклам-уткам и был чисто бит мною одним выстрелом. Спаниэль выскочил из шалаша, как чертик из табакерки, шумно бросился в воду, шустро поплыл, оставляя лохматыми ушами разводы на воде, ловко схватил добычу за зеленую шею, развернулся на месте и вытащил ее на берег. Аккуратно положил на траву, отряхнулся от воды, смешно покрутил обрубком хвоста, выразил тем самым прилежное выполнение своих обязанностей, наклонил набок свою умную голову, коротко тявкнул и преданно посмотрел на меня. Я тем временем заменил стреляный патрон, поставил ружье на предохранитель, вылез из шалаша наружу, подошел к собаке с добычей и по традиции поздравил нас с полем.
А селезень кряковой утки был знатный! Чего только стоило яркое оперение его брачного наряда: красивая ширококлювая голова, зеленое оперение с ободком на длинной шее, зерцала на мощных крыльях и яркие желтые лапы. Весил он около двух килограмм. Я полюбовался первым трофеем и аккуратно убрал его в шалаш. До обеда удалось взять двух свиязей, которые без опаски плюхнулись друг за другом к моим утиным чучелам. Дневная норма была выполнена и мы со спаниэлькой хорошо перекусили, отдохнули, Полюбовались природой. Сняли чучела, спрятали их в заранее выкопанную яму и не спеша двинулись к дому.
Очередную весну мы встретили в поле и это было здорово. В прозрачном эфире празднично звучала музыка весны: журчали ручьи, пели птицы, зеленели травы и вольный ветер гнал белые барашки облаков по светлому небу.